- Вы верили, что станете так сразу первой парой страны? Или цель была просто попасть в тройку?

- Татьяна: Цель была показать свой лучший прокат, попасть в тройку и отобраться на чемпионат мира. О первом месте лично я не думала, и Макс, кажется, тоже.

- Максим: Мысли про первое место, конечно, закрадывались, но мы не особо верили, что сможем выиграть у Юко (Кавагути) с Сашей (Смирновым). В России тяжело с состоявшимися парами бороться. Поэтому сначала мы просто радовались своему прокату, так как мы катались первыми и не знали, как откатаются ребята.

- В чем причина столь стремительного успеха вашей пары?

- Татьяна: Да мы ведь еще не выиграли ничего такого, чтобы можно было говорить о стремительном успехе (смеется). Приятно, конечно, что кто-то оценивает результат нашей работы как успех, но мы еще только в начале пути. И промежуточные результаты просто говорят о том, что мы все делаем правильно.

- Вы голодны до побед?

- Максим: Конечно! Я устал быть все время вторым, три года выигрывать эти серебряные медали (чемпионата России), из которых уже можно чайный сервиз сделать. И на международных стартах статус второй пары – как приговор.

- Переживаете из-за того, что не сможете из-за спортивного карантина выступить на ближайшем чемпионате Европы?

- Максим: Обидно, конечно, что не сможем поехать. Мы сейчас в силе, могли бы побороться за высокие места. Тем более что у меня-то есть и серебро, и две бронзы с чемпионата Европы, а у Тани вообще нет ни одной медали.

- Татьяна: Только три деревянные! (смеется)

- Максим: Поэтому хотелось выиграть эту медаль для нее. Но, возможно, в этом году мы еще не смогли бы за победу побороться, а в следующем уже сможем. Так что, может быть, все и к лучшему.

- Очень приятно наблюдать за вашими отношениями внутри пары. Всегда такая идиллия или бывают легкие обиды и недопонимание?

- Максим: Недопонимание бывает, но обиды – нет. Конечно, мы временами спорим. Это обычное дело. Максим Маринин однажды сказал, что парное катание – это семейная жизнь, умноженная на два. Поэтому, как в любом другом тандеме, у нас бывают споры. Но вот даже не могу припомнить, из-за чего мы поспорили в последний раз.

- Стас, из-за чего мы в последний раз спорили с Максом? – Татьяна обращается к Станиславу Морозову, своему супругу и бывшему партнеру, а ныне тренеру.

- По поводу фигурного катания?

- А разве мы еще по поводу чего-то можем спорить? – смеется Траньков.

- Я не помню, - разводит руками Морозов.

- Значит, мы и не спорим, - резюмирует Волосожар.

- Татьяна Анатольевна Тарасова во время трансляции чемпионата России рассказала, что Максим подарил Тане собачку. Как вы ее назвали? Какая порода? Приносит ли она вам удачу?

- Татьяна: Зовут его Декстер. Карликовый померанский шпиц. Правда, на карликового он не очень похож, вон уже какой большой вымахал (фигуристка смеется, потрепывая любимца, сидящего в этот момент у нее на коленях).

Пожалуй, да, можно его назвать нашим талисманом. Он на всех сборах в Новогорске с нами был, потом мы поехали с ним в Пермь (на этап Кубка России). И сейчас на чемпионат России тоже с нами приехал.

- Ваша позиция в споре о том, каким должно быть, в первую очередь, фигурное катание сегодня: техничным или зрелищным?

- Максим: Это сложный вопрос. Мы стараемся кататься так, чтобы это нравилось окружающим: зрителям, судьям. Стараемся какие-то свои эмоции передать зрителям на трибуну. И если какой-то технический элемент будет выбиваться из нашей композиции, будет не в тему, мы его делать не будем, пусть это будет хоть четверной выброс.

- Татьяна, собираетесь ли вы как-то помогать "не умереть" фигурному катанию в Украине?

- Татьяна: Я очень хочу построить свой каток в Украине. Не знаю, получится ли это или нет, это будет зависеть от руководства. Пока это только мои мысли, задумки, так как финансы не позволяют реализовать все прямо сейчас. Это очень обидно, потому что хочется развивать фигурное катание. Я считаю, что в Украине очень много талантливых спортсменов. Я начинала заниматься в Днепропетровске, где у нас было два катка, и в то время никто не мог подумать, что это все может развалиться.

- Максим: Я считаю, что просто преступление хоронить этот вид спорта в стране, где были такие фигуристы как Баюл, Петренко. Во времена СССР Украина была одна из лидеров в фигурном катании, а сейчас… Загубили такую мощную школу, очень обидно.

- Если бы вы могли изменить любой момент вашей жизни, что бы это было?

- Максим: Глобально я ничего не хотел бы менять. Тут ведь как эффект бабочки – если что-то изменишь, то неизвестно как все будет дальше.

- Татьяна: Я ничего бы не хотела менять в жизни.
- Вам дарили необычные подарки? Или смешные? Словом те, которые запомнились и не оставили равнодушными?

- Татьяна: В Токио на чемпионате мира японские поклонницы подарили мне сделанные своими руками такие маленькие колечки из бисера. Я была просто поражена! Также храню некоторые пожелания, которые на самом деле от души написаны. Может быть, когда-то сделаю из них альбом.

- Максим: А мне моя девушка, с которой мы давно уже вместе, на 16-летие подарила очень необычный подарок. Кирпич. Такой настоящий, белый кирпичик, разрисованный всякими сердечками. Он был завернут в толстый слой красивой оберточной бумаги, которую я очень долго распечатывал. Вот храню его уже больше десяти лет. С него уже стерлись все надписи, но я все равно храню. У меня есть мечта, что когда-нибудь мы будем строить дом, и этот кирпич я заложу в камин или в фундамент.

- Шекспир писал "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте". А каков финал истории ваших Ромео и Джульетты?

- Татьяна: Такой же. Мы проживаем всю историю от начала до конца – от знакомства и до смерти.

- Максим: Я считаю, что мы не имеем права такие исторически значимые вещи переделывать, это было бы кощунство. Знаете, что-то модно, а что-то вечно. Касательно нашей произвольной программы были вопросы и про музыку, что она, мол, скучная, надо было добавить туда хотя бы Нино Рота. Я Тане сразу сказал, что это будет плевок в лицо Прокофьеву, если добавить туда Чайковского или того же Рота. Нельзя мешать двух композиторов, даже если это одно произведение.

- Вопрос Максиму. Поддерживаете ли Вы дружеские отношения с Марией Мухортовой? Пытались ли как-то поддержать ее после 7-го места на чемпионате России?

- Максим: О, мой самый "любимый" в кавычках вопрос! Мы здороваемся, но дальше этого наши отношения не заходят. Иначе и быть не может, потому что мы были коллегами, и ничего больше. С Таней после шести месяцев работы мы стали друзьями, а с Машей за семь лет друзьями мы так и не стали. Сказать, что мне ее результаты сейчас интересны больше, чем, скажем, Илюшечкиной, Мартюшевой или любой другой девочки, я не могу. Я желаю Маше удачи, но каждый из нас пошел своим путем.

- Татьяна, Максим, ваши новогодние пожелания поклонникам.

- Татьяна: Терпения, любви, взаимопонимания и веселого Нового года!

- Максим: Самое главное – здоровья. Если оно будет, то все будет хорошо.

- Татьяна, ваш тренер Нина Мозер после короткой программы сказала, что на этом чемпионате вы открываете символическую дверь в российское фигурное катание. И при всем вашем опыте и репутации очень из-за этого волнуетесь. Почему?

Волосожар: - Чувствовала большую ответственность. Я из другой страны, из другой федерации. Есть люди, которые были против моего перехода. В конце концов, просто хотелось показать, что мы не зря все это затеяли. Хотя перед короткой программой я всегда волнуюсь больше, так было и во время выступлений со Стасом (Станислав Морозов - муж и бывший партнер, а ныне тренер Волосожар. - Прим. "СЭ").

- В самом начале кого было больше - противников или сторонников вашего "проекта"? И изменилось ли это соотношение со временем?

Волосожар: - Украинская федерация не хотела меня отпускать и даже пыталась уговорить Максима сменить гражданство. Хотя я изначально не думала, что у них есть нужные аргументы.

- Материальные блага предлагали?

Траньков: - Предлагали, но это было бесполезно.

- Каким же образом удалось убедить украинскую федерацию не чинить препятствий, которые грозили бы вам карантином длиной не в один год, а в два?

Траньков: - Такие вопросы всегда решают между собой две федерации. Если есть заинтересованность, пути могут быть разными - деньги, обмен спортсменами. В федерациях заверили, что договорятся.

Волосожар: - Если бы сказали, что им все равно, тогда бы уже я сама ходила и добивалась.

- Вариант выступать за Россию был приоритетным?

Волосожар: - Конечно. Тем более довольно быстро решилось, что я буду кататься с Максимом. И тут вариант был один - Россия. Ранее были и другие: Франция, Канада. Но мне, конечно, проще всего находить общий язык с российским партнером.

- Максим, а на вас после принятия решения расстаться с Марией Мухортовой пытались выйти другие партнерши?

Траньков: - Они не успели. Я объявил об окончании карьеры после прошлогоднего чемпионата мира в Турине, а до того делал вид, что сомневаюсь и думаю. Хотя такие предложения наверняка были бы.

Волосожар: - Кроме того, слухи-то ходили. Нас уже лет пять в разговорах ставили в пару. Сама слышала на одном из чемпионатов Европы: как было бы интересно посмотреть, если бы Максим встал в пару с Таней. Теперь, пожалуйста, смотрите!

Траньков: - На самом деле никакого серьезного разговора со Стасом у нас и не было. Он спросил, что я намерен делать дальше, не хочу ли еще покататься. Естественно, я понял, что он не просто из любопытства интересуется и так прямо и сказал: "Если с Таней - то хочу". Стас ответил: "Хорошо, я понял". И ушел.

- А когда вернулся?

Траньков: - Таня позвонила и спросила, не передумал ли я. Нужно уже было подавать документы на паспорт. Я, честно говоря, не особенно этим занимался, очень был занят своим уходом из группы Васильева. Знал, что буду кататься с Таней, и все. Ей такое безынициативное поведение было, конечно, не совсем понятно.

- Не боялись, что Максим передумает?

Траньков: - Она мне потому несколько раз и звонила.

- С бюрократическими препонами столкнуться пришлось?

Траньков: - В этом смысле нам очень помогла Нина Мозер. К тому же Татьяна Волосожар есть Татьяна Волосожар. Все были заинтересованы в том, чтобы она выступала за Россию.

Волосожар: - Еще когда Максим катался, мы со Стасом пошли к тогдашнему президенту российской федерации фигурного катания Валентину Писееву и рассказали о своем желании. Он сразу дал согласие.

- Татьяна, пришлось ли вам столкнуться с непониманием со стороны друзей или, скажем, болельщиков?

Волосожар: - Таких было очень мало. Да и то, думаю, скорее потому, что эмоционально люди были не готовы к таким переменам. А, например, в Одессе болельщики кричали: "Таня, мы ждем тебя в России!". Это о чем-то говорит.

Траньков: - На самом деле Таню на Украине очень поддерживают. Хорошо, что люди понимают: это спорт и Таня достойна большего, чем то, на что она могла рассчитывать дома.

- Вы сейчас очень осторожно говорите о перспективах, скажем, на Игры в Сочи. Но ведь понятно, что не держать в уме эту цель вы не можете.

Траньков: - Естественно, мы хотим добиться результата в Сочи. На Олимпиаде мы уже были, и больше нам неинтересно ездить туда в качестве массовки. Конечно, Сочи - наша первоочередная задача и цель. Ради этого мы и встали в пару, решив отдать фигурному катанию еще 4 года жизни.

- Максим, когда вы собирались закончить со спортом, у вас были планы, что делать дальше?

Траньков: - Нет. Но я не боюсь ничего нового, знаю, что у меня есть голова на плечах. Я не ленивый, если поставлю себе цель - научусь и смогу заниматься чем угодно.

- То повышенное внимание специалистов, журналистов, публики, наконец, которое сопровождает вашу пару с первых совместных шагов, мешало работе?

Траньков: - Конечно, иногда это очень сильно раздражает. Но, с другой стороны, и закаляет. Большая часть внимания, конечно, достается Тане. Новый для России человек, к тому же "лучшая партнерша в мире", как любят писать. Так и хочется сказать: да хватит уже! Это давит и на меня, и на Таню. Мне же нужно соответствовать "лучшей партнерше в мире", а Тане - этому званию, которое она, кстати, не сама себе присвоила.

Правда, сейчас дополнительного прессинга уже почти нет. А вот раньше мы оба реагировали на это. Ведь после первых стартов негативных отзывов было больше. Каких только претензий нам не предъявляли. Все думали, что раз "лучшая партнерша в мире" приехала к Транькову, значит, завтра же мы выдадим что-то невероятное. Хотя мы сразу говорили: в более или менее оптимальной форме подойдем только к чемпионату России.

- А если бы не выиграли здесь, в Саранске, стоило ждать вторую волну критических отзывов?

Волосожар: - На самом деле вряд ли многие ставили на нашу победу тут.

Траньков: - Мы, безусловно, понимали, что можем победить. Но не исключали и того, что станем, например, пятыми. Уверенности, что будем в призах, не было. Думаю, это отсутствие излишней самоуверенности как раз нам и помогло.

- На чемпионат мира поедете с таким же настроем?

Траньков: - Да. Мы же еще не соревновались там ни с кем. Я имею в виду в нашей совместной истории. Неизвестно, как отнесутся к нам судьи. Как отнеслись российские арбитры, мы увидели. Хотя вчера до последнего думал, что вот сейчас Кавагути и Смирнов получат высокие компоненты и будут первыми. Ждать их оценок было, пожалуй, даже более волнительно, чем собственных.

* * *

- Кто-то из иностранных соперников проявлял интерес к совместной работе?

Траньков: - Когда мы только вставали в пару, все, с кем общались, отнеслись к этому очень позитивно. В том числе наши звезды: тот же Женя Плющенко, Алексей Ягудин и другие, все нас поддерживали.

- А ваши, Татьяна, партнеры по группе Инго Штойера - Алена Савченко и Робин Шелковы?

Волосожар: - Мы с Аленой очень хорошо общаемся и вообще обсуждаем разные темы. А по поводу смены партнера она сказала: "Если у тебя есть шанс - только вперед".

- Как решали бытовые вопросы с переездом?

Волосожар: - Мы обговаривали все с Ниной Михайловной Мозер, а она уже все решала.

Траньков: - Честно скажу, в самом начале у меня был определенный скепсис в отношении Нины Михайловны. Я не очень верил в перспективу этого предприятия, поскольку для меня она была тренером юниоров. И на первую нашу встречу я шел с таким настроем: скажу, что мне надо, а если не согласятся - откажусь. А она молча дала мне бумагу, где было написано, что мне предоставят в Москве. И мне даже добавить оказалось нечего!

Волосожар: - К тому же мы сразу договорились: доработаем до чемпионата мира, а потом сядем и поговорим, нужно ли нам что-то менять.

- Этот план все еще в силе?

Траньков: - Да, думаю, мы сядем и поговорим.

Волосожар: - Тем более что Нина Михайловна - очень четкий человек, который просчитывает каждую мелочь. Так что в любом случае этот разговор состоится.

- Предполагалось, что речь может пойти о смене тренера?

Траньков: - Если бы у нас не получилось, то конечно. Нина Михайловна - адекватный в этом плане человек. Она сама сказала: я свои силы не знаю, и если вдруг не потяну, уезжайте кататься куда хотите. Никакими контрактами мы не связаны. Просто сели и договорились: год смотрим, как и что получится.

Волосожар: - Сложно что-то просчитать на четыре года. Мы все - новые люди друг для друга. Никто ведь не знал, как мы сработаемся.

Траньков: - До сих пор идет какая-то притирка, как в любой команде. Но могу сказать, что в свое время, кроме Нины Михайловны, никто интереса к нам не проявил. Сейчас многие, конечно, прибежали и стали говорить: ой, Таня, а почему ты ко мне не обратилась? Нина Михайловна привезла Таню с Украины, больше никто этим заниматься не хотел. А теперь уже извините.

- Значит, партнеры интерес проявляли, а тренеры - нет?

Траньков: - По крайней мере в Питере, когда я пришел и сказал, что буду кататься с Волосожар, все почему-то только пальцем покрутили у виска.

* * *

- Когда получили российский паспорт?

Волосожар: - 4 декабря.

- Как-то отметили?

Траньков: - Собрались небольшой компанией - я со своей девушкой, Таня со Стасом.

- В Твери, где вам дали гражданство, бывали?

Траньков: - Да, ездили получать свидетельство по программе переселения соотечественников. Таня, кстати, стала первым человеком, который такое получил. У нее свидетельство под номер "1".

- Накануне вы рассказывали, что в Москве живете по принципу "дом - каток - дом". Сознательно ограждаете себя от столичной суеты?

Траньков: - Если какие-то предложения не мешают работе, мы соглашаемся, почему нет. Нам даже посоветовали нанять специального человека, который контролирует наш график так, как нам удобно. Самим это делать тяжело.

- В предыдущих парах работа строилась точно так же?

Волосожар: - У меня нет.

Траньков: - Просто у меня был опыт жизни и работы в Питере, где парное катание находится на очень серьезном уровне. И я знал все эти тонкости. Так что я просто пришел к Нине Михайловне и поделился своими соображениями. Именно это мне в ней нравится - она не стесняется учиться у других людей: у тренеров, у нас с Таней. У нее нет комплекса "супертренера". Например, она никогда не была на Олимпиаде, а мы были. Она относится к нам как к личностям и слушает.

- Если мнения все же расходятся, как поступаете?

Волосожар: - Садимся и обсуждаем.

Траньков: - Если Нина Михайловна видит, что близка точка кипения, просто говорит: пойдем поговорим. Она очень гибкий человек, который может подстроиться под спортсмена.

- Совершенно очевидно, что вам обоим комфортно в профессиональном плане. А в бытовом?

Траньков: - Знаете, мне кажется, это все отговорки из серии "плохому танцору всегда что-то мешает". Просто у нас обоих такой взгляд на вещи: есть лед и партнер - и хорошо. Дайте нам это, а все остальное - дело десятое.

Волосожар: - Я привыкла к переездам. В любом месте устроюсь. Три дня - и уже привыкла.

- Думали, где устроитесь, после того как спорт закончится? Ведь вам со Станиславом пришлось отказаться от украинского гражданства.

Волосожар: - После спорта будет обычная жизнь. Но зачем загадывать. Каждый день привносит свои коррективы. Вон, говорят, что в 2012-м наступит конец света.

Траньков: - Вот я и говорю, может, зря мы в пару встали (смеется)? Можно же провести эти годы куда веселее. Только вдруг это ошибка? Лучше давай еще покатаемся.