Немножко позитива
Опубликовано интервью нашей Оли(
olja) с Дмитрием Дмитренко. Интервью шикарное. Оля, умничка!
Оригинальная ссылка:
http://news2000.org.ua/d/53912Тренер, фигурист, судья и иногда Бетховен
Танец с огнем в исполнении Дмитрия ДмитренкоЧемпион Европы 1993 г. Дмитрий Дмитренко по завершении любительской карьеры остался в фигурном катании и ныне удачно справляется сразу с несколькими профессиями. Он помогает ставить программы нашим фигуристам, судит соревнования, участвует в разнообразных шоу (и работает над организацией своего проекта). Кроме того, он отлично себя чувствует в роли телекомментатора, и даже профессионалы с многолетним опытом в этой сфере могут ему только позавидовать и поучиться.
Глядя на Дмитрия на тренировках, невольно задумываешься, что было бы, если бы он продолжал выступать как любитель. Сам же Дмитренко такой вариант даже не рассматривает: «Какой смысл возвращаться, если не бороться за самые высокие места и медали?» Однако совсем уходить из фигурного катания он, конечно же, не собирается.
— Фигурное катание — это то, что я умею. Поэтому, даже если говорить о том, где заработать деньги, я могу это сделать лучше всего именно здесь.
Золотая планка— После европейского «золота» в 1993 г. громких побед и медалей у вас не было довольно долго. Как вы пережили это время?— Первое место на «Европе» тогда сыграло очень важную роль в моей жизни. Я в большой степени выиграл за счет удачи. Многие психологически не справились, я же устоял и завоевал «золото». Естественно, планка была поднята очень высоко, и я каждый год ставил перед собой большие задачи. Короче говоря, мне по силам было бороться за третье-четвертое место, а я выходил и боролся за первое. И в итоге занимал... восьмое.
— Победа в 1993-м была неожиданной или вы все же чувствовали, что можете выиграть?— Да, я ехал за первым местом. Мне сейчас уже не так стыдно признаваться, но тогда я даже толком не знал соперников. Просто после победы на юниорском чемпионате мира у меня была сильная мотивация и далее занимать первые места.
— «Бронза» на чемпионате Европы-2000 вслед за Плющенко и Ягудиным тоже была своего рода победой?— Это была победа в первую очередь над собой, тем более сезон начинался неудачно. Я не хочу себя переоценивать, но в тот момент это была важная медаль для всего украинского фигурного катания.
— С какими сложностями столкнулись в начале того сезона?— Очень тяжело входил в форму. Программы были удачные, но срывал элементы. Было трудно собраться морально. К середине зимы психологический блок прошел. Ехал на «Европу» просто хорошо выступить. Я находился в отличной форме, но речь о призовом месте тогда не шла.
— Теперь уже с позиции тренера можете сказать, чего не хватало, чтобы побеждать чаще?— Я немного пересмотрел технику. Не то чтобы изобрел новую, но благодаря тому, что сейчас сам тренирую, мне стало понятнее, чего от меня требовали наставники.
Эмоции в эфире— Сейчас у вас нет своих учеников?— У меня нет так много свободного времени, я ведь еще и выступаю в разных шоу, поэтому своих учеников пока оставил. Но тренировать и ставить программы помогаю.
— То, что вы судите соревнования, наверняка помогает и в тренерской работе?— Каждый тренер должен знать все тонкости новой системы судейства. Я много в чем именно из-за этого сдал на судью.
— Вы имеете право судить международные соревнования?— Да, но сейчас очень занят и последние два года сужу только национальные турниры. В следующем году хочу сдать на категорию ISU, чтобы иметь право обслуживать чемпионаты Европы и другие официальные соревнования под эгидой международной федерации.
— Часто приходится слышать от тренеров: «Если Дмитренко в судейской бригаде, то все должно быть честно». Бывали случаи, когда с вами пытались договориться?— Я серьезные международные турниры не судил, а в Украине меня слишком уважают, чтобы опускаться до такого. И у нас, слава Богу, на чемпионатах и кубках Украины работают честно. Но если бы двое из троих судей, которые в технической бригаде, договорились между собой, то мой голос никакой силы не имел бы.
— Вы успели стать любимым комментатором украинских почитателей фигурного катания. Как думаете, смогли бы продолжить свою карьеру в журналистике?— Карьеру, наверное, нет. Это у меня больше как хобби. Очень легко сидеть и комментировать, делать анализ выступлений других спортсменов. Это намного легче, чем выходить на лед самому и соревноваться.
— Как удается сдерживать эмоции во время эфира? Наверное, человеку, напрямую связанному с фигурным катанием, это сделать гораздо сложнее?— Да нет, особо их не нужно сдерживать. Я этого не делаю. Переживаю выступление каждого спортсмена, болею за наших, но в то же время доброжелательно отношусь к их соперникам.
Не каждый чемпион — звезда— Вы катались в эпохи Браунинга, Петренко и Бойтано, Ягудина и Плющенко. Сейчас многие говорят, что таких ярких звезд нет...— Во многом виноваты правила фигурного катания и, возможно, какая-то подсознательная политика, чтобы звезды менялись чаще, подогревая зрительский интерес. Потому что когда весь сезон выигрывает Ягудин, борьба идет только за второе место и, возможно, это влечет за собой спад зрительского интереса. И сейчас мы это, кстати, тоже наблюдаем, потому что очень большого интереса к фигурному катанию нет. По крайней мере со стороны зарубежного телевидения.
— Но несмотря на все недостатки новых правил, неужели нет фигуристов, которые бы могли войти в историю и запомниться? Те же Жубер, Ламбьель — разве они не настоящие чемпионы?— Жубер вообще по природе чемпион, но не является очень яркой личностью в плане выразительности. В этом его нельзя называть звездой. Он технически очень силен, нацелен на победу всегда и прилагает для этого максимум усилий. Но он не будет так запоминаться программами, как в свое время Крэнстон, который при этом особо и не выигрывал ничего.
А вот Ламбьеля, безусловно, будут помнить — это эпоха в фигурном катании, это новый стиль. Но он пока не может прийти в себя после Олимпиады, потому что очень сложно искать мотивацию. Звезды есть, конечно, надо просто уметь их увидеть. Ламбьель выделяется всем. Сейчас очень многие его копируют, хотят быть похожими на него, а это о чем-то да говорит.
— После «золота» Томаша Вернера на последнем чемпионате Европы начались разговоры о том, что его катание не было по-настоящему чемпионским. Можете прокомментировать такие высказывания?— Я не могу сказать, что он звезда в мировом масштабе, но для чемпиона Европы обладает всем: он и артистичен, и технически очень силен, и позитивен на соревнованиях. Считаю, что он соответствует этому статусу. Да и обыграть Ламбьеля и Жубера, пусть они даже допускали ошибки... Как можно рассуждать после этого, чемпион он или нет?
— Сейчас в одиночном катании нет украинских спортсменов, способных уже сегодня бороться за медали чемпионатов мира и Европы. Многие винят в этом национальную федерацию.— Я не могу критиковать федерацию, поскольку условия для работы очень сложные. Она очень зависит от государства, от политики. Если посмотреть на Россию, то у них спорт — это визитная карточка страны, и в него вкладываются деньги даже не как в бизнес, это дело престижа. Если у нас слабое финансирование фигурного катания, откуда возьмутся сильные спортсмены?
— Не думаете ли вы, что проблема заключается еще и в том, что многие наши спортсмены ориентируются на зарубежных тренеров, а федерация всячески поддерживают такую практику, тем самым давая понять, что наши специалисты не имеют достаточного уровня?— Это больше в танцах. У одиночников такого, к счастью, нет. В других странах, я согласен, ставка делается на своих специалистов и их всячески поддерживают. Но если говорить о танцах, то лучшие тренеры здесь действительно за рубежом. Они часто сильнее наших еще и в организационном плане. К тому же у иностранных тренеров ты себя чувствуешь более уверенно на соревнованиях.
Огонь от супруги— Делать шоу сейчас стало модно и при грамотной организации даже выгодно. Знаю, вы тоже задумываетесь об этом.— Да, я сейчас работаю над постановкой шоу. Анализирую спрос, возможности украинского рынка, ведь важно, чтобы оно было продаваемо. Я буду ориентироваться на наших украинских фигуристов, поскольку по классу катания они не уступают зарубежным. Правда, у них мало практики выступлений, мало «раскрутки». Думаю, во многом из-за этого наши подсознательно чувствуют некоторую ущербность на чемпионатах Европы и мира. Приезжают звезды, а оказывается, что они прыгают не намного лучше, но почему-то выглядят увереннее, у них более позитивное настроение и их лучше оценивают. Мне же как постановщику интереснее работать с украинскими спортсменами. Причем действующими — профессионалов я не вижу смысла приглашать.
— В каких шоу вы обычно выступаете?— В абсолютно разных. Я не олимпийский чемпион, так что куда приглашают, туда и еду. Стараюсь, конечно, если позволяет финансовое положение, искать там, где мне интереснее. Это могут быть и длительные туры, и отдельные представления. Из самых запомнившихся — шоу в Вольфсбурге в прошлом году. Концерн «Фольксваген» организовал выступление под открытым небом, причем не под фонограмму, а в сопровождении настоящего оркестра.
— Кататься под открытым небом приятнее?— Приятнее кататься под живую музыку — у нее совершенно другая энергетика. И даже если она иногда по качеству уступает студийной записи, то передаются эмоции музыкантов. А на открытом воздухе кататься намного сложнее. В техническом плане.
— У вас есть показательный номер с огнем. Чья была идея его постановки?— Жена у меня «по совместительству» хореограф. Бесплатного специалиста себе нашел и очень творческого человека. В общем-то, это ее идея.
— Она же вам ставила программы и когда вы участвовали в соревнованиях?— Когда я выступал последний сезон в любителях, мы попробовали с ней поставить программу. В целом было интересно работать, хотя и тяжело. У меня как у исполнителя большие амбиции. Жена тоже в своем деле не признает никаких авторитетов, и я в этом плане — не исключение.
Сейчас получается так: я выступаю режиссером, выбираю сюжет, образ, ставлю скелет программы, а дальше мы вместе смотрим, что можно еще придумать. Иногда расходимся во мнениях, но в конце концов, если приходим к консенсусу, все вроде бы интересно получается. Привлекаем к постановкам и других специалистов: если нужны акробатические трюки, обращаемся к Константину Голомазову. А поставить номер с огнем нам помогала Вера Пшеничная.
— Сложно было научиться справляться с огнем?— Сложно было заучить движения до автоматизма, ведь малейшая неточность здесь может иметь серьезные последствия. Многие фигуристы, выходя на лед с огнем, просто становятся и машут руками. А в фигурном катании так нельзя: важно, чтобы была гармония. Конечно, подготовка номера заняла довольно много времени, но это того стоит.
Я вообще люблю придумывать что-то необычное. Сейчас вот в рамках подготовки к шоу помогаю ребятам-гимнастам научиться кататься. Стараемся поставить номера с их участием, чтобы в нашем представлении было не только фигурное катание.
— Получается, сегодня вы и фигурист, и тренер, и судья, и комментатор, и постановщик шоу. Какая из этих профессий все-таки для вас важнее?— Пока еще я воспринимаю себя больше как исполнителя. Тренируюсь, выступаю в шоу. И это, в общем-то, основное.
— А что дается сложнее всего?— Наверное, как и многим фигуристам, которые закончили со спортом, — это перестроиться. Есть олимпийские чемпионы, которых любят только за то, что они выходят на лед. Есть спортсмены очень яркие в артистическом плане, которые не добивались особых успехов в большом спорте, но как профессионалы преуспевают. А есть те, кто не может адаптироваться, понять, что любит публика, осознать, что можно дать ей. Это очень важный момент, и это действительно сложно.
Запретный футбол и тяжелые книги— При такой занятости успеваете отдыхать?— Да, конечно. Но здесь — ничего экстравагантного: я не прыгаю с вертолета, не привлекает и другой экстрим. Люблю с друзьями пообщаться. Иногда просто поваляться дома, выключить телефоны и ничего не делать. Я в плане отдыха вполне заурядный человек. Мне нравятся обычные тихие радости.
— Знаю, что одним из ваших хобби является футбол. Какими еще видами спорта интересуетесь?— Футбол люблю, наверное, потому, что для нас, фигуристов, это всегда был запретный плод. Нам никогда не разрешали в него играть, чтобы травму не получили. Но мы все равно играли втихаря. За другими видами спорта не особо слежу. Разве что немного за теннисом. Сам могу поиграть на любительском уровне.
— Вы часто в разъездах. А в Киеве есть место, которое особенно близко?— У себя дома. А вообще Киев, несмотря на то что как-то спонтанно развивается, мне очень нравится. Некоторым тяжело здесь адаптироваться, особенно приезжим, но я всю жизнь провел здесь — мне нравится. Я не люблю его в холода, но весна, лето, осень... Хорошо просто в центре погулять или с площади Славы на Днепр посмотреть, или даже на левый берег поехать...
— А другие города? Есть такие, которые особо запомнились?— Мюнхен — отличный город. И по климату замечательный. Он мне безумно нравится. Вена — красота просто. Париж очень своеобразный: там вся жизнь начинается только вечером. Что-то интересное и в Америке можно найти.
— Если говорить о музыке, что обычно слушаете?— Для меня музыка делится на несколько категорий. Во-первых, я иногда сам подбираю ее к своим выступлениям. Недавно компоновал музыку к новому номеру и понял, что не найду нужного фрагмента — пришлось самому дописать часть барабанной перкуссии. У меня дома есть небольшая миди-клавиатура, так что иногда сам пишу музыку. Но поскольку я не считаю себя Бетховеном, то делаю это лишь в крайних случаях.
А еще музыка для меня делится на ту, которую я не могу слушать вообще, и ту, которую слушаю спокойно. Если она другим людям нравится, я могу посидеть с ними, послушать, но не обязательно, что включу ее, когда один.
— А что включите в таком случае?— Pink Floyd, Queen, Sting.
— Если вы иногда пишете музыку, то, наверное, имеете музыкальное образование?— Я, естественно, не мог закончить ни училище имени Глиэра, ни тем более консерваторию. Но по мере надобности частным образом занимался с преподавателями. Я не сыграю Рахманинова, упаси Боже, ничего сложного не сыграю, но вот ткнуть пальцем в клавишу смогу, даже в ноту правильную попасть.
— Играете только на клавишных?— Да, только на них.
— Вы часто путешествуете. Время в дороге идеально подходит для чтения...— Это душевная боль, потому что когда летишь не бизнес-классом, багаж имеет очень большое значение. По Европе это 20 кг — сколько ты книг туда возьмешь, если везешь с собой коньки, аксессуары для выступлений, костюмы плюс личные вещи? И когда я начинаю подбирать книги, которые хочу взять с собой, то 90 процентов приходится выкладывать обратно на полки.
— Что обычно читаете?— Или классику, или фантастику. Из классики — Булгаков, Гоголь, Достоевский, Толстой, Чехов. Не могу выделить кого-то среди них. Да и как можно сравнить Достоевского с Толстым? У Достоевского больше чувствуется душевных страданий, его личных. Толстой более стабильный и жизненно мудрый. Кого из них читать, выбираю под настроение.
— А пресса? Что о вас пишут, как воспринимаете?— Пресса, конечно, имеет большое значение — она довольно мощная. Если обо мне напишут, допустим, негативную информацию, особенно если вложат в уста слова, которые не говорил, или это вырвано из контекста, то мне будет неприятно. Может быть, даже обидит.
Повлияет ли это на мою работу? Ни капельки, потому что я считаю себя профессионалом, уважаю собственное мнение, мне вообще изменить его достаточно сложно. В этом плане никакой реакции не будет. Я стану еще упрямее. Хотя на подсознательном уровне, может, и заставлю себя задуматься: а что, если для этого есть какая-то объективная причина?
Ольга НИКОЛАЕНКО
Вход
FAQ
Поиск
Теперь Дмитренко живет и работает в Одессе... Ищите его там... 
).
